Семена — источник биоразнообразия

Часто, когда говорят о селекции растений, подразумевают некоторый научный проект по созданию сортов и гибридов, с нужными человеку свойствами. Макмиллан не сосредотачивает свое внимание на генетике растений, а скорее возвращается к старым методам селекции.

KVAAN — норвежская сеть хранителей семян, которая объединяет между собой локальных селекционеров —в центральный банк семян северного региона. Центральный банк семян имеет целое коммьюнити фермеров, которое его поддерживает. Важное значение здесь имеют экопоселения, которые рассматривают курирование этой сети как свою миссию по поддержке и развитию биоразнообразия региона.

Ассоциация Норвежских хранителей семян разделяется на гильдии, которые работают с семьями растений: семья Амаранта, семья Картофеля, Тыквы — и так далее. Эндрю, например, принадлежит к гильдии Кабачков. Каждый член гильдии отсылает все семена, которые у него есть, по всей Норвегии и за ее пределы.

«Далее я собирают отчет из разных мест — где и как эти семена прижились. И таким образом выстраиваю систему знаний, карту своего региона: какие представители кабачковых где лучше растут. С такой картой наша гильдия может следить за динамикой и изменениями в разнообразии кабачковых. И самое главное, что в этом участвуют фермеры со всей Норвегии — и таким образом коммьюнити помогает друг другу адаптироваться к климатическим изменениям».

Поэтому Эндрю называет это движение партисипативным выращиванием растений — оно происходит в тесной связи со своим комьюнити. Каждому участнику этой сети, хочется получить как можно больше генетического материала — и, соответственно, нужно достичь как можно более далеких, но связанных между собой регионов.

«Мы находимся в ситуации массового исчезновения видов, климатического кризиса и экологического коллапса — событий, которые разворачиваются и будут разворачиваться очень быстро. KVANN предлагает расширить функции общественных банков семян и организаций, которые этим занимаются. Расширить фокус своего внимания за пределы своего региона, повысить количество генетического материала — видов, сортов, растений из других стран и континентов, а также помочь растениям адаптироваться к глобальному потеплению».

Эндрю всегда немного «замораживает» растения — он сажает их осенью, и тогда он может есть, например, шпинат до Рождества — и потом снова весной. Но основная причина — отобрать только те семена, которые смогут продержаться в холода. Также он сохраняет семена растений, которые вырастают позже, а не всходят раньше.

«Функция семени, с точки зрения экологии — адаптироваться к изменениям и продолжить род, от поколения к поколению. Каждое новое поколение имеет от 5 до 50 мутаций. Нужно выбрать те растения, которые мутируют в правильном направлении, и отбросить те, которые не адаптируются к среде. Сначала нужно вырастить устойчивые виды растений на своем хозяйстве, быть уверенным, что весь процесс проходит под контролем — затем найти другой сорт, который, как вам кажется, будет адекватно скрещиваться с вашим сортом.

Сейчас мы замечаем, что популяции растений двигаются на север. Средняя температура роста растений меняется. Кто-то может выжить при -50, некоторые при -30, очень много видов, которые не выживают при минусовой температуре.

Когда картофель пришел в Италию и Францию в 16 веке, потребовалось около 100 лет, чтобы адаптировать картофель к европейским световым условиям. Потому что Европа гораздо севернее, чем Боливия и другие ареалы происхождения картофеля. У каждого растения есть свои проблемы и свои особенности — и нужно их осознавать, чтобы правильно оценивать бремя селекции — какое давление оно оказывает на те или иные виды и сорта. Ключевой фактор в естественной адаптации растений — репродукция, а не продукция. А люди склонны скорее поменять условия среды, чтобы сохранить продуктивность.

При этом, я стараюсь особенно не заботиться о своих растениях — потому что иначе они не будут адаптироваться. Я допускаю 99% потерь, если могу получить 1% устойчивых растений. На следующий год этот 1% превратится в 5%, а через 2 года — в 15%, и через некоторое время можно получить сильную разнообразную популяцию. Если случаются болезни — я просто их признаю, не пытаюсь спасти растения химическими препаратами. Я стараюсь следить за здоровьем почвы — потому что если почва здорова — то возникает гораздо меньше болезней растений».

У Эндрю нет доступа к лабораторным исследованиям растений, как и у других Хранителей семян:

«Я просто нахожу растения, с которыми хочу работать, нахожу разнообразные виды и сорта и обмениваюсь с теми, у кого могу найти семена. Таким образом люди добились того биоразнообразия, которое у нас есть сейчас — они просто передавали семена друг другу и выращивали семена от лучших растений, которые адаптировались. Это не происходило в лаборатории. Но я нахожу полезным сотрудничество с научным сообществом — если мы сможем привлечь специалистов к нашей работе, мы добьемся необходимых результатов гораздо быстрее.

Если вы хотите подключиться к биосфере, отойдите, от своего беспокойного ума, обратитесь к дыханию, к своему рту, своему желудку. Спросите себя: «А хочу ли я, чтобы частью меня был киви из Новой Зеландии, завернутый в пластик? Хочу ли я быть связанным с тем, что я ем и вдыхаю? Хочу ли я чувствовать себя частью экосистемы, в которой живу, и знать, что я и мои близкие обеспечены устойчивыми семенами того плода, который я ем? Хочу ли я зависеть от какой-то компании из Китая или Америки, которые скажут мне — попробуй вот эти семена и отдай нам половину заработанных денег».

У потребителя нет права заниматься распространением таких семян — потому что это генно-модифицированные семена — корпорация владеет правами на интеллектуальную собственность, благодаря которым эти семена появились. Даже если такие компании думают о том, как адаптировать растения к глобальному потеплению и климатическим изменениям — они думают о том, как получить растения, которые будут давать больший урожай. Они используют очень прагматичные цели, используют инновационные технологии и профессиональное сообщество.

Но природа устроена иначе: природа изменяется, движется, и чтобы быть достаточно адаптивными, мало делать научные исследования в лабораториях — адаптивнее будет получить семена, распространять их среди людей, и получать отчеты с места. Такое включение местных фермеров также делает фермеров более адаптивными — нежели полная отдача в руки корпораций и компаний, которые сделают всю эту работу.

Первое, что мы делаем — это даем людям попробовать овощи, выращенные в на местной ферме — и рассказываем им, что мы не только их вырастили, не нанося экологического вреда, но мы знаем как сохранить их семена. Потому что устойчивое земледелие — это не только здоровая почва, но это и уверенность в том, что растения, выращенные на этой земле, способны к воспроизводству, репродукции.

Второе — нужно создавать локальные банки семян по всему климатическому региону — в России и других странах Севера, потому что мы выращиваем те же самые растения, имеем сходные климатические условия и встречаемся с одними и теми же вызовами: холод, иногда недостаточно количество влажности летом, ветер — у нас одинаковые проблемы.

Если говорить о межнациональном взаимодействии, то нам нужно лоббировать возможность обмениваться семенами на федеральном уровне — для меня это одна из главных задач в последующие пять лет — получить возможность обмениваться семенами через границы.

Интервью взяла — Екатерина Калюжная

Народный банк семян на сайте Российского центра пермакультуры Хольцера — информация о местах, где можно приобрести семена народной селекции, фамильные сорта и старые виды.